Святослав Логинов - Картежник [сборник]

Ознакомительная версия.

На таких людишек у русского человека нюх выработался с опричных времен, так что умный экскаваторщик представился полным идиотом, о встрече с хакирылым и вякать не думал, про выигранное барахлишко и всепланетное гражданство — пуще того помалкивал. Знай себе стучал в грудь, втолковывая, что поперся к инопланетчикам с проста ума, словно в день несостоявшейся утилизации.

Петр Иванович смотрел рыбьими глазами и соглашался. А потом вновь начинал спрашивать, о чем да как беседовал Казин со стеной галактической миссии, и как случилось, что лейтенант инозвездный голос не понимал, а Казин так очень даже вполне?…

Транслитераторная малявина к тому времени была надежно спрятана: упихана со всем, что оставалось ценного, в бездонные недра муровины, а сама муровина не просто сдута, а переведена в режим полной консервации, так что теперь звездопрыг больше всего напоминал брезентовый носовой платок, который Казин таскал в кармане спецовки.

— Так а я откуда знаю? Может, ваш лейтенант чечен какой-нибудь и русского понимать не умеет? — резонно отвечал Казин. — Я перед дверью говорю, а оттуда через домофон отвечают, все как меж людьми водится.

— Меж людьми? — тут же цеплялся Петр Иваныч.

— А чурки зеленые, что ж, не люди? — удивлялся исполненный интернационализма Казин.

Против такой аргументации даже Петр Иваныч возразить не мог. Моргал снулыми глазенками и начинал разматывать следующую оговорку:

— Откуда вам известно, что пришельцы зеленые?

— Так это ж всем известно! В прессе писали! — Казин вытащил из кармана изветшавшую до трухлявости вырезку из любимой газеты «Аномалия», протянул любознательному следователю. Тот проглядел наискосок и, не выдав никаких чувств, прибрал документик в папочку. Казин тоже глазом не моргнул, но про себя лишний раз отметил, что, если не хочет враз лишиться нажитого, то откровенничать перед Петром Иванычем не стоит. А то сглотнет и не поморщится.

Наша невестка все трескает, обрывок газеты — и то отнял.

— И все-таки, — не отступался Петр Иванович, — не для протокола, а просто между нами: с чего бы это они вас так выделяют? Есть у вас какие-нибудь соображения на эту тему?

— А чего меня не выделять? — Казин даже обидеться хотел. — Мужик я приметный, меня завсегда выделяют. Я такой!.. И на премию меня первым выдвигают, и под выговор подставляют.

Так невзрачный Петр Иванович и не добился ничего от приметного Олега Петровича и вынужден был отпустить подследственного. Он бы и не отпустил, но о казинских подвигах каким-то образом пронюхала международная общественность — со спутника, что ли, углядела? — и с минуты на минуту можно было ожидать официального запроса. К тому же были у следствия кое-какие соображения, что не просто так повезло деревенскому пьянчуге трижды переговорить с галактической миссией, в то время как уполномоченным дипломатам давался полный отлуп. Опять же, опрометчивым казалось применять форсированные методы к человеку, за которого инопланетчики так активно заступились, когда лейтенант Злыбин пытался исполнить свой долг.

Казина отвезли домой и отпустили, наладив, впрочем, ежесекундный, неусыпный контроль. И не прогадал разумный Петр Иванович — дипломатическая махина сиганула следом, красноречиво опровергнув тезис о горе и Магомете, не спешащих друг навстречу другу. На этот раз Казину дозволили перекинуться парой фразочек с потусторонним голосом, тщательно записавши и казинские междометия, и чириканье чужаков.

И сделали из происходящего нужные выводы.

Уже через четыре часа космический комплекс покинул населенный пункт Амнезино и вновь обозначился у околицы Подсосонья. К тому времени Казин, измученный переговорами на два фронта, так и не успел решить, сколько народу взять ему в межгалактическое путешествие. Степан Минеича надо взять — он мужик толковый, такого на хромой кобыле не объедешь. А Степан Минеич, ясен пень, никуда без своей Зинаиды не полетит, значит, и Зинаиду надо считать. Пусть хозяйство ведет: стряпня, уборка — в космосе тоже без женской руки не обойтись.

Опять же, без охраны лететь боязно. Ежели зеленорылый на Земле беспредел устраивает, то там у себя небось такое учинит!.. Значит, охрана нужна. На этот счет у гражданина Казина тоже имелась кандидатурка. Шустрый лейтенант пришелся Казину по душе, за таким не пропадешь. А что знакомство началось с кулаков, то пара тумаков — урон не велик, главное, что службу лейтенант знает.

Вот вроде бы и все… Не секретутку же с собой брать; Степан Минеич и сам любую бумагу оформит, он даже на машинке стучать умеет, хоть и одним пальцем.

Хотя… не вечно же в соломенных вдовцах ходить — была бы кандидатура, можно было бы и секретуточку оформить… хай Ганна со злобы треснет. Так что, получится не получится, а лишнее местечко зарезервировать всегда полезно. Да и лейтенанту, пожалуй, тоже одному будет тоскливо. Женат он там, или как, но думать о нем отныне Казину. Так что пусть будет трое мужиков и три бабы, круглым счетом.

Исполненный таких разумных мыслей, Казин с утречка вынырнул к инопланетине, обозначившейся на насиженном месте, и произнес, обращаясь к ждущей мембране:

— Я тут покумекал и решил, что шести человек должно хватить. А вы уж, будьте добры, заранее скажите, когда вылетать надо будет. Только с вашим пилотом, сам я дороги не знаю покудова.

Мембрана прочирикала нечто, непонятное Петру Ивановичу, который наушничал с помощью секретной аппаратуры, после чего таинственный мелиоратор был уведен с места событий все тем же старшим лейтенантом Злыбиным. Старлею за выполнение ответственного задания твердо была обещана внеочередная звездочка на погоны.

Спецназовец отнюдь не был дураком и, понимая, что самые сладкие яблочки растут на самой корявой веточке, обращался с диковинным мужиком нежней, чем с родным братом.

— А что, — спросил Казин, когда они под руку шли прочь от инопланетины, — полетишь со мной к зеленорылым Землю-матушку выручать?

— Прямо туда, в ихнее логово? — в тон собеседнику поинтересовался Злыбин.

— А куда ж еще? Трансцендентально, что прямо туда. На переговоры.

— Так какой из меня переговорщик? — провоцировал Злыбин, зная, что разговор записывается, и стараясь разговорить подследственного.

— А тебе ничо и не надо. Переговоры я буду вести, а ты в почетном карауле стоять. Ну как, полетишь?

— Прикажут, полечу.

— Вот и ладушки… — Казин, отпущенный лейтенантом, потянулся было, но замер, увидев, что возле дверей дома его поджидает радушно улыбающийся Петр Иванович.

Ознакомительная версия.